Каждый настоящий поэт, именно поэт, а не стихотворец-версификатор, свой опыт личной и социальной жизни сопрягает с художественно значимыми сочинениями своих великих предшественников. При этом он силой своего таланта преодолевает искушение подделываться под кого-то из классиков. Только в таком случае содержание его собственного произведения становится индивидуальным и, как говорил Александр Бенуа, «определенно художественным». Таким образом, для настоящего поэта литературное наследие прошлого — камертон, с помощью которого он настраивает свою лиру.
Юрия Михайловича Ключникова, поэта, прозаика и путешественника, также несомненно привлекает манера письма с оглядкой на литературные шедевры. В немалой степени этому способствует его переводческая деятельность. Вслед за вольными переводами поэзии Уильяма Шекспира, английских поэтов елизаветинской эпохи, классиков испанской и французской поэзии разных веков он взялся за труд совсем уж тяжелый и неблагодарный – изложить в своей интерпретации китайскую поэзию тридцати веков и суфийскую поэзию VIII– XXвеков в сохранившихся лучших ее образцах.
И, наконец, увлечение Востокоми восхищение творческой деятельностью Николая Константиновича Рериха и его жены Елены Ивановны как русских восточниковнеминуемо привело Ю.М. Ключникова к первоисточнику – древнеиндийским текстам. Первым шагом к ним было ознакомление с Учением Живой Этики. Отметим, что он ни тогда, ни тем более сейчас не ограничивал своё творческое мировоззрение одними рериховскими идеями, а стремился поэтически осмыслить мировую духовную культуру. Рерихи решительно воздействовали на формирование в нем недогматической веры (хотяв последние годы поэт написал множество стихотворений, наполненных православным духом).В связи с этим вспоминается мысль Бориса Пастернака, высказанная в интервью А. Нильсону «о возрождении религии не как церковно-религиозной догмы, но как жизнеощущения». С появлением у Ю.М. Ключникова подобного жизнеощущения у него в конце концов возникло желание сделать поэтическое переложение Бхагавадгиты, Песни Господней. В Индии ее называют просто Гита (Песнь). Она входит в шестую книгу (Бхишмапарва, главы 23 – 40) древнеиндийского эпоса «Махабхарата».
Бхагавадгита стоит в одном ряду с такими священными текстами как Тора, Библия и Коран. Ее содержание составляет философская беседа между воином Арджуной и его колесничим Кришной, в конце которой тот раскрывает Арджуну свою божественную сущность. В России Бхагавадгита стала известна в 1788 году благодаря просветителю и издателю Николаю Новикову.
В коротком предисловии к своей Бхагавадгите Ю.М. Ключников признается, что впервые прочитал это «откровение», или как «некую благую весть», об истинном устройстве мироздания и, в частности, о природе и призвании человека» (формулировки С.Д. Серебряного), в 1978 году в русском переводе академика, нейрохирурга Бориса Леонидовича Смирнова, изданном в Ашхабаде, а затем в 1993 году в переводе Анны Алексеевны Каменской (1867 – 1952) и Ирмы Владимировны де Манциарли (1898 – 1950), известных последовательниц Елены Петровны Блаватской. Это было переиздание перевода, появившегося в «Вестнике теософии» в 1914 году. Однако за основу своего поэтического переложения Гиты Ю.М. Ключников выбрал академический перевод с санскрита, сделанный московским санскритологом Всеволодом Сергеевичем Семенцовым (1941 – 1986).
Могу представить, что мастер погрузился в работу над поэтическим переложением Бхагавадгиты с присущими ему страстью и воодушевлением. Иными словами в который раз продемонстрировал своей творческой деятельностью «всемирную отзывчивость» русского человека. Как известно, именно о ней говорил в знаменитой речи о А.С. Пушкине Федор Михайлович Достоевский. Не скажу, что темп работы, который задал себе Ю.М. Ключников в соответствии с грандиозностью замысла, дался ему легко. Ведь (цитирую из той же самой речи Ф.М. Достоевского) «усваивать дух и идеи чужих народов, перевоплощаться в духовную суть всех наций» – это, скажу вам, не решетом воду мерить.
Среди многих мудрых изречений из басен, поэм и трактатов древней Индии существуют несколько основополагающих. Одно из них я процитирую: «Ни сегодня, так завтра погибнет наше тело среди горестей и болезней. Что пользы преступать ради него долг?». Изречение это взято из Гиты.«Понятия долга (дхарма) для последователей индуизма по своему содержанию более многозначно, чем в других религиях, и потому-то непереводимо одним термином. Вот как его растолковывал известный индолог Ростислав Борисович Рыбаков (1938 – 2019), обладавший не только обширной эрудицией, но и редким сегодня даром просто и доходчиво говорить о сложном: «Любопытно, что именно дхарма (при всем разбросе значений этого слова) свидетельствует о том, что индуизму вообще чуждо понятие хаоса, в том числе и при оценке окружающего мира. Как бы ни гуляли подвыпившие боги, какие космические катаклизмы ни сотрясали бы землю и Вселенную, но всё и везде подчинено неукоснительному порядку, всё разложено по полочкам, всё расписано как в идеально-бюрократических инструкциях. И этот порядок, и эти «инструкции» и схватываются термином дхарма. Дхарма человека – это нескончаемый перечень его обязанностей: по отношению к предкам, к богам, к окружающим, ко всему живому и неживому. Дхарма это не только порядок, но и качество жизни. Это правило нравственного поведения, возведенное в долг. Нравственность не рекомендуется, нравственность жесточайшим образом предписывается. Нарушение дхармы есть преступление космическое».
В Гите уже в первой шлоке первой главы появляется понятие дхарма. Известно, что в Индии устное слово, передаваемое многими столетиями, а может, и несколькими тысячелетиями, от духовного наставника, мудреца, (риши) ученику, ценится намного выше, чем слово написанное и сохраненное в рукописи или книге. Вот почему в этой стране священные тексты индусы или, как сейчас говорят, индуисты называют шрути – услышанное (перевод с яз. санскрита), а тексты, созданные людьми, – смрити, то есть запомненное (перевод с яз. санскрита). Гита, разумеется, считается священным текстом, относящимся кшрути.
Как справедливо отмечает известный индолог профессор Сергей Серебряный, «В. С. Семенцов в своей книге оГите («Бхагавадгита в традиции и в современной научной критике». –А.С.) проводит мысль, что Гита предназначалась не просто для чтения, а для своего рода «медитации», нацеленной на коренное преобразование сознания».
Современному человеку ой, как необходимо неукоснительное исполнение своего долга перед лицом Бога, возложившего на него ответственность за сохранение жизни на Земле и в ближайшем Космосе. Ю.М. Ключников убежден, что именно в этом и состоит главное наше предназначение – осуществлять попечительство над миром живых существ и окружающей их природы.
Что тут разглагольствовать! Без вечных ценностей человечеству не выжить. Кирдык ему будет, как говорят турки и сопричастные им народы. Чтобы этого не случилось, каждый из нас должен чувствовать ответственность перед другими людьми и Богом и следовать своей дхарме. А для этого прежде всего необходимо научиться управлять самим собой, своими мыслями и поступками.
Борис Пастернак в письме двоюродной сестре Ольге Михайловне Фрейденберг (1890 – 1953) писал: «Я многое предвидел, а главное, я многого не в силах был принять (…) Время моё еще далеко».
Время, которого желал и жаждал великий русский поэт, не то чтобы приблизилось к нам вплотную, мы в нем уже существуем и действуем. Теперь надеюсь, вы понимаете, что новое поэтическое переложение на русский язык Бхагавадгиты, избавленное от академической схоластики, полностью соответствует вызовам XXIвека. Другого и быть не могло. Остается сказать, что Ю.М. Ключников вот уже много лет следует своей дхарме – сеет в людских душах разумное, доброе, вечное.
Александр Николаевич Сенкевич, доктор филологических наук, индолог, поэт, переводчик