Творческий цех
ВЫХОД В МИРОЗДАНИЕ
Леонид Советников утвердился в ярославской поэзии как-то незаметно, но прочно. В Рыбинске его имя звучало уже с конца 1980-х. Сначала были публикации в газете, затем в коллективных сборниках и альманахах, потом первые тоненькие книжки «Келья с калейдоскопом» и «Под небом севера…». Писал он неторопливо, и очевидно то, что каждое стихотворение не было случайным. В середине 90-х рыбинца приняли в Союз российских писателей.
О творчестве состоявшегося поэта всегда говорить непросто, поскольку стихи становятся жизнью. Читатель, не знакомый с Леонидом Советниковым лично, едва ли осознает, какая у автора нелегкая, даже трагическая судьба. Он пережил тяжелейшую физическую (и, конечно, в связи с этим, душевную) травму. Была даже в его жизни и смерть – клиническая, как ее называют.
Когда человек оказывается в такой ситуации, о стихах ли думать? Сначала надо обрести себя в новой реальности. А потом пришла ОНА – поэзия, возможно, ниспосланная свыше для полного спасения. Стихи могли быть другими, стоило настроиться на болезненную ноту своих страданий. Но это, наверно, стало бы не тропинкой к жизни, а дорогой в никуда. Леонид Советников интуитивно или осмысленно пошел по иному пути. И здоровый человек может заузить свой мир до невозможности, а ограниченные физически люди нередко расширяют духовное пространство до неограниченных пределов.
В третьей книге поэта «Спящий куст», изданной к 50-летию автора, собраны его лучшие стихи. Отличительная черта поэзии Леонида Советникова – сочетание в образной системе ассоциаций от повседневной жизни и от мировой культуры. В стихах – библейская тематика, перекличка с «серебряным веком», античной и западной поэзией. Есть и восточные мотивы: «Печальная дорога в Вифлеем…», «Локон вила Лорелея…», «Весело скалятся бедные Йорики…», «У каждого из нас своя Итака…». Здесь много знакомых исторических имен, географических ссылок.
Но все-таки стихи Леонида Советникова пронизаны истинно русским мироощущением: нежностью, теплотой, близостью к природе. Это понятно многим:
Клубок покатился…Мурлычет кошка,
Об руку трется, глаза прикрыв.
А в комнате – солнечная дорожка
И тишины золотой налив.
Просто, емко, душевно – мир домашнего уюта, без которого весь огромный мир будет холоден и пуст.
Для человека, большую часть жизни вынужденного находиться в пределах квартиры, чувства при общении с природой – особые. То, что кого-то обычное и каждодневное, для Советникова становится явлением. Одно из его стихотворений называется «Я выйду из дома».
Я выйду из дома в зеленые пятна
Дрожащей листвы и скользящей травы,
Как Ной выходил. Бредя мхом и болотом.
Резучей осокой, колючим осотом
И счастьем, с каким не сыскать головы.
А если он выходит из дома, то душа готова обняться со всем, касающимся ее, от бабочек до облаков. Образы живой природы свежи и запоминаются: «сирень, как девушка, упруга», «волн валки», «галочья стая, звучанья полна», «звездный ракушечник».
Боль все-таки прорывается в стихи; иногда, наверно, непроизвольно: «Лишь одиночество, лишь старость, Порой впадающая в детство, – Вот всё, что в будущем осталось, И никуда не может деться», «Душный век, бездушный – следом. В келье мне мирской не спится…Мертвым был и жив доныне!» Таких строк в книге немало. И еще – постоянное присутствие окна. Это и окно в мир, и, в то же время, неизбежный фактор «оконной узды»: «Луч, стеклом окна задет…», «И веет холодом от окон», «Заплакан лед на стеклах окон…». Есть и прямые, откровенные строки о наболевшем:
Пусть небо мое дважды перекрестил
Крест рамы в осаде ветров –
Родное! – почти уместилось в горсти,
Как самый большой из даров.
И главное здесь не то, что родное «почти уместилось в горсти», а то, что оно есть и дает силы жить и творить. А в стихотворении «Убогие» поэт говорит не только о своей, но и о боли многих, таких же, как он. Здесь же звучит и приговор людскому бездушию.
Есть коляски и трости у нас,
Но…дворовые! чуждой мы повести,
Что строчит чинуша, не чинясь
Наживаться на муках и горести.
Стихи эти надо читать внимательно и неторопливо. Только тогда передаются тебе чувства, открываются раздумья поэта. От строк Леонида Советникова все-таки остается ощущение настоящей жизни, где много света, хотя свет и тьма всегда соприкасаются:
Наполнен мир сияньем и тоской
И пальцами лучей тенистость лепит,
Едины в нем кладбищенский покой
И молодой листвы задорный трепет.
Выношенные, выстраданные строки. Как, впрочем, и вся поэзия Леонида Советникова. Жизнь для него – творчество, а творчество – жизнь. Именно оно помогает преодолеть боль, душевные сомнения, дает выход в мироздание.