Я общалась с ними не часто.
Вместе провожали в последний путь художника газеты «Боевая Вахта», ветерана Великой Отечественной Виктора Андреевича Ваганова. Они собрались тесным притихшим кругом, сказали очень добрые слова вослед уходящему старшему товарищу. Пообещали друг другу встречаться.
Мне повезло узнать Виктора Андреевича ещё при жизни. И здесь, как во многом другом, «виноват» Тыцких. Сначала он написал о художнике-фронтовике книгу «На честную память». Потом попросил отнести В. Ваганову какие-то журналы накануне какого-то праздника. Не забуду метельного снежного дня, когда на улицу Чкалова не смогли дотянуть автобусы. Сегодня уже не помню, почему именно в эту пургу решили с Сергеем Юдинцевым выполнить просьбу. Не доехав до своей остановки, перебежками от подъезда к подъезду, нисколько не согреваясь, но, всё же, прячась на минутку от жёсткого, пронизывающего ветра, мы оказались у нужной высотки. Виктор Андреевич открыл сам. Рада, что застала его в ту пору, когда он, хитро улыбаясь, мог подолгу рассказывать о фронтовых подругах, доставая из памяти множественные события, листая альбомы с фотографиями и рисунками. С прощающей улыбкой рассказал однажды, как его обокрали сограждане, позарившись на большую ветеранскую пенсию. Под завязку наших бесед в тот день накрыл шикарный стол. Последними вынул из холодильника пирожные. Когда уходили, пытался дать денег на такси…
Как здорово, что в электронной версии журнала «Наш современник» клинцы смогли прочесть фрагмент из книги Тыцких о Ваганове и так отыскали ещё одного защитника своего города, взяли у него телефонное интервью. Это было его последнее интервью. Он успел порадоваться тому, что «нашёлся», за месяц до своего ухода в вечность. Я видела в нём отца, преждевременно ушедшего из жизни от фронтовых ран в год пятидесятилетия Победы.
Виктор Андреевич – художник во всех смыслах. Он и в рассказах создавал удивительные образы, в том числе собратьев по газете. Я всё чаще поглядывала на вывеску «Боевая вахта» старенького здания на улице Посьетской, по которой обычно возвращаюсь домой.
Понимая, что для В. Тыцких «Боевая вахта» не просто вывеска, не просто газета – часть жизни, вдруг решила: пойду к неизвестному мне лично замредактора газеты Виктору Щербине. Мне показалось, что человек, открывший в «Боевушке» юбилейную рубрику публикацией статьи и стихотворения Тыцких, знает, что делает. Рубрика предварялась словами: «Меньше года отделяет нас от знаменательной даты – 80-летия нашей газеты. Рассказы и стихотворения о флотской службе, дружбе, море появлялись на страницах "Боевой вахты" со времени её создания. Литературными жанрами военные корреспонденты владели так же уверенно, как и газетными. Многие наши товарищи ушли из "Боевушки" в большую литературу. Сегодня в рубрике "Навстречу 80-летию газеты ТОФ «Боевая вахта»" мы представляем известного поэта Владимира Тыцких».
Стихотворение называлось «Шевардинский редут»:
Мы-то думали: всё! Наши мирные будни
Мы навек защитили в последнем бою.
Только вот он опять, гром тяжёлых орудий,
Вновь смертельную песнь автоматы поют.
Мы-то думали: всё! К нам беда не вернётся,
И войска боевых не узнают потерь.
Но в дыму почернело афганское солнце:
Рядовой, ты не станешь сержантом теперь.
Мы-то думали: всё! Жатву смерти собрали, –
Под Берлином война отступилась от нас…
Борони тебя Боже, сынок–новобранец,
Сквозь ослепший прицел вдруг увидеть Кавказ!
Мы-то думали: всё! Без военных пожаров
На парадах отслужит гвардейский десант.
Но куда занесло тебя, прапорщик старый?
Но куда ты попал, молодой лейтенант?!
Мы-то думали: всё! Наши братья-славяне
Нас вовеки веков не оставят в беде…
Смыта русская кровь на камнях в Инкермане –
Растворилась, как соль, в черноморской воде.
Зря ли тысячу лет собиралась держава?!
Пусть дотянется Китеж до неба крестом,
И найдёт свой Царьград гордый внук Святослава
И глухие врата увенчает щитом!
Снова трубы трубят. Поднимайся в дорогу.
Верность старым и вечным заветам своим
Мы в сердцах пронесём и помолимся Богу,
И за други своя, как велось,постоим.
Длится праведный бой. Долг и Родина святы.
Нас опять убивают. Только всех не убьют.
Есть Россия у нас. Есть в России солдаты.
Есть у каждого свой Шевардинский редут.
Я не ошиблась. Виктор Щербина оказался «своим». Улыбнулся, предложил кофе, просил не называть по отчеству. На приглашение к участию в книге воскликнул: «Конечно, напишем!» Обещанный материал сделал по-военному в срок, по-журналистски точно, по-человечески сердечно.