Всякое время воспитывает, отковывает человека под себя, под тот тип, который оно, время, предпочитает всем прочим. На крутых исторических поворотах появляется много людей преждевременных и ещё больше - устаревших, вчерашних-позавчерашних. Тем и другим приходится несладко, однако и в пору счастливую, и в годину лихую человеку, если он человек, есть на что опереться. Никуда покамест не делись ценности непреходящие, истины вечные, заповеди Божьи.
Младое-незнакомое племя кажется ныне уж больно прагматичным в большинстве своём, зацикленным на драгоценном эго, равнодушным ко всему и ко всем, в чём и в ком не видит для себя выгоды.
Обещают ли теперешние девочки и мальчики друг другу дружбу на всю жизнь, клянутся ли в вечной любви? Мы в наше время и обещали, и клялись. Даже, случалось, на крови. Судеб своих не знали, не ведали, что они с нами сделают. Были безнадёжно наивными, однако до глубины души искренними. Потому способными и к дружбе, и к любви - самому, как давным-давно, со времён ещё доисторических, доказала жизнь, главному, дорогому на земле, в небесах и на море.
С детства, с довоенной юности-молодости, сопровождают меня по жизни два друга-земляка - Юра, Юрий Михайлович, Меньщиков и Олег Андреевич Шелудько. Юра до зрелых теперешних лет остался верен родному Усть-Каменогорску, а Олега немало помотало по городам-весям, прежде чем осел он под Сергиевым Посадом, в посёлке Богородском. Тысячи километров отдалили нас ещё в пору несовершеннолетия, но разделить не смогли до самых седин.
С Олегом и Юрием детскими клятвами мы, сколь помню, не обме-нивались, а вполне, выходит, могли бы. Встречами судьба одаривает редко, но друг друга мы чувствуем непрестанно. Как выпадает удобный случай, я публично-печатно вспоминаю друзей. Правда, окликнув Юру со страниц «Комсомольской правды» ещё в семидесятые годы прошлого века, заслуженных слов о нём не сказал до сих пор. Пытался не раз, да что-то не сложилось. Написал как-то сценарий для телефильма о начальнике Восточно-Казахстанского культбыт-строя Юрии Меньщикове, но профессионалы-журналисты забраковали вчистую. О чём писать, о ком - не всегда в воле автора, работа и жизнь диктуют свои сюжеты и темы.
Когда начиналась моя флотская служба на Аскольде, Юра в за-байкальской Даурии готовился к дембелю. Много воды утекло с тех лет, и стали мы с другом детства гражданами разных суверенных государств.
С Олегом повезло больше. По роду профессии он оказался причастен к Тихоокеанскому флоту, не однажды приезжал во Владивосток. Потом и не по служебной надобности бывал у меня. А мне неплохо знакомо Богородское с окрестностями дальними и недальними. Могу, к примеру, нарисовать, где стоит мангал на даче Олега.
В этой книге Шелудько появился неслучайно. Как неслучайно прилетал (на день, просто повидаться, поговорить) из Москвы в Киев, когда я учился в КВВМПУ. Олег обо мне, о моей «сумке на чердаке» знает то, чего не знают все остальные друзья и знакомые, взятые вместе.
С Олегом в один из недавних моих вояжей в столицу планировали мы подъехать в Химки к другому Олегу - Олегу Гречко. Помешала причина ничтожная, но непреодолимая. Однако надеюсь, в Химки мы ещё нагрянем.
Олег Яковлевич - один из немногих однокурсников и единственный из первой роты, кого я могу назвать другом уже с 1970-х. С Валерой Кулешовым мы сблизились на десяток-полтора годов позже, а с Гречко начали приглядываться ещё в училище. Оказываясь без табака (к стыду моему, весьма часто), почему-то на перекурах все четыре курса я не сильно стеснялся стрелять сигаретки только у Олега. Ничто другое нас не связывало, но симпатия, по крайней мере, с моей стороны, отчётливо определилась задолго до выпуска. Притом, что во мне, сыне политического преступника, противно шебаршилось предубеждение против сына адмиральского. Надо отдать должное Олегу - он такого предубеждения поведением своим никак не заслуживал, но факт остаётся фактом.
Однако уже в Лиепайской военно-морской базе, куда попало немало наших сокурсников, именно с Олегом мы общались семейно. Лейтенантская глава очень, что называется, киногенична, хотя и коротка. Есть в ней страницы драматические. У меня - рождение мёртвого мальчика. У Олега - смерть от менингита первого сына. Стоит, наверное, сказать и о нашем с Олегом участии в истории с мятежным БПК «Сторожевой», захваченным замполитом капитаном 3 ранга Валерием Саблиным, приговорённым потом к расстрелу. Когда малый ракетный корабль Гречко выходил в сторону острова Сааремаа на перехват «Сторожевого» с приказом находиться в готовности к уничтожению надводной цели, мой спасатель «СС-35», отправившийся следом, имел задачу проведения водолазных работ на затонувшем объекте.
Моё, многих сослуживцев сильно от меня отдалившее, снятие с должности в политотделе родной бригады эсминцев, на отношениях с Олегом не сказалось. Между прочим, к снятию этому причастен один киевский однокашник, находившийся на побегушках у начальника политотдела 12 дивизии ракетных кораблей, в состав которой входила наша 76 БЭМ.
О самом горьком и трагическом, что связывает нас с Лиепаей, пишет Олег: «Нам, русским, туда въезд запрещён».
Вряд ли ему и мне достанет сил и сроков побывать в местах офицерской молодости. И всё же думка, допустим, о Балтийске, где я перед дипломом стажировался на БДК «Донецкий шахтёр», стоявшем вторым бортом к БДК «Красная Пресня», и куда потом не раз прибывал и сушей, и морем, при всей понятной грусти не так болезненна. Невозможно спокойно забыть о Риге, Клайпеде и, особенно, о Таллине, в котором прожил целый год, когда мой спасатель подводных лодок находился там в ремонте. История историей, эта штука, будь она трижды справедливой и неизбежной, не отменяет жестокого факта: мы не заслужили того, как она обошлась с нами.
Дважды Краснознамённый Балтийский флот вывел нас с Гречко на разные курсы. Олегу предстоял очень достойный путь до Гранитного и Москвы. Мне, изгнанному из боевого соединения, удалось перебраться на Тихий океан и получить назначение на подводную лодку. Надолго потеряв друг друга из виду, мы встретились во Владивостоке лишь после развала СССР. Встретились благодаря Олегу. Приехав в командировку, он, не зная ни адреса, ни места работы, сумел меня разыскать.
Капитан 1 ранга Гречко первым из однокурсников не только чётко откликнулся на предложение собрать книгу о нашем выпуске, но и написал воспоминания, которые нельзя читать без бури в сердце. Однако первой его работой стал не менее волнующий рассказ о службе в гарнизоне «Гранитный» Северного флота, к сожалению, пока не опубликованный. Первая часть «Гранитной баллады» второй год ждёт выхода в свет на страницах журнала «Сихотэ-Алинь», оставшегося без спонсора. Журнал выйдет обязательно, мы не оставляем усилий, чтобы «Гранитная баллада» пришла к читателю.
Мне давно хотелось рассказать, какой он, Олег Гречко. Офицер. Друг. Соотечественник. Но в нашей книге он сделал это лучше меня. Такое верное сердце, такая цельная натура! Настоящий квумпарь.