Последние 20 лет литовские власти пытаются представить январскую ситуацию 1991 г. следующим образом. После объявления независимости 11 марта 1990 г., Литовская республика в едином монолитном строю, за исключением жалкой кучки "отщепенцев", возглавляемых партией "другого" государства (Компартия Литвы/КПСС), строила своё государство. Упомянутая "кучка", в основном состоявшая из иноязычных, и спровоцировала, в конце концов, кровавое столкновение у телебашни. Вроде бы просто и понятно.
Но это не только примитивное, но и ложное объяснение. Оно не объясняет, почему многие русскоязычные, прекрасно владеющие литовским языком, весьма неуютно почувствовали себя в Литве, провозгласившей независимость. Почему практически вся многотысячная польская диаспора, проживающая в Литве не одну сотню лет, также неодобрительно приняла ультимативный выход республики из СССР?
Всё дело в том, что клика Ландсбергиса, сумев подчинить своему влиянию Движение за перестройку "Саюдис", прикрываясь борьбой за независимость, начала строить этнократическое государство. Не случайно Витаутас Петкявичюс в книге "Корабль дураков" точно подметил, что "Вопли о свободной Литве были по сути простейшей, никем не регулируемой борьбой за власть" (с. 58).
8 января 2011 г. Витаутас Ландсбергис, бывший глава Верховного Совета Литвы, провозгласившего в марте 1990 г. независимость Литвы, в своём интервью РИА Новости, вновь повторил свою избитую версию о причинах противостояния в Литве. Якобы в 1990 г. движению республики к полной независимости противостояли "люди из Компартии Литвы, которые, потеряв здесь власть, хотели, прислуживаясь Москве, снова сесть на трон в Вильнюсе". Большей глупости трудно придумать. Известно, что после XXсъезда Компартии Литвы, на котором произошёл раскол, абсолютное большинство партийной элиты (99,0%) занимавшей "хлебные места" в единой Компартии, дружно перешли под знамена Бразаускаса.
В Компартии на платформе КПСС остались в основном рядовые коммунисты, секретари партийных организаций трудовых коллективов и секретари нескольких райкомов партии: Вильнюсского, Октябрьского, Шальчининского. Напомним, что решение о Компартии Литвы на платформе КПСС, принимала не партийная элита, а секретари первичных партийных организаций и рядовые коммунисты, являвшиеся делегатами XXсъезда Компартии Литвы.
Соответственно, это определило состав партийных кадров и актива КПЛ/КПСС. Начнём персонально с руководства Компартии/КПСС. Первый секретарь ЦК Миколас Бурокявичюс — учёный, доктор исторических наук, профессор, второй секретарь ЦК, бывший первый секретарь Октябрьского райкома Компартии г. Вильнюса Владислав Швед. Его можно причислить в партократам. Правда, в начале 1990 г. Шведу неоднократно предлагали солидные должности в партии Бразаускаса. Если бы он желал власти и благ, то перешёл бы туда.
Секретарь ЦК Юозас Куолялис когда-то работал зав. отделом ЦК КПЛ (единой). Потом занимал пост председателя Комитета по радио и телевидению Литвы. В начале 1990 г. ему предлагали неплохую дипломатическую должность, но он предпочёл работать в Компартии Литвы/КПСС. Секретарь ЦК и первый секретарь Вильнюсского горкома партии Валентин Лазутка, учёный, доктор философских наук, профессор, директор Института философии, социологии и права АН Лит. ССР. К властной элите его никак не причислишь. Секретарь ЦК Альгимантас Науджюнас, генерал космических войск, служивший на Байконуре. Там у него власти было неизмеримо больше, чем в Литве. Тем не менее, в трудную минуту он вернулся на Родину, чтобы послужить ей. И, наконец, секретарь ЦК Леон Янкелевич, первый секретарь сельского Шальчининского райкома партии. Он, будучи избранным в Верховный Совет Литвы в 1990 г., мог вести достаточно спокойную и обеспеченную жизнь в качестве депутата. Однако Янкелевич предпочел, опираясь на Компартию, защищать права польского населения.
Что же касается воссозданных райкомов партии на платформе КПСС, то их возглавили бывшие партийные активисты или рядовые сотрудники райкомов. Например, первым секретарем Октябрьского райкома партии был избран бывший инструктор райкома Вячеслав Добычин, вторым секретарем — токарь завода радиоизмерительных приборов Михаил Шкулепа.
Советский райком партии возглавил бывший секретарь партийной организации одного из небольших вильнюсских заводов Илья Бутримович. В ночь на 13 января 1991 г. он получил тяжелые травмы у телебашни и спустя несколько дней умер. Но январской жертвой его в Литве не считают. Память о нём осталась только в сердцах его близких и друзей.
Можно назвать ещё немало так называемых партийных функционеров, возглавивших в 1990 г. райкомы Компартии на платформе КПСС. Большинство из них никогда раньше не занимались партийной работой и никогда не занимали руководящих постов в Компартии. Какую власть они хотели вернуть? Только одну, власть советских законов, которые гарантировали социальное и национальное равноправие.
Компартия Литвы позволяла организованной силе "сепаратистов" противопоставить организованную силу сторонников пребывания Литвы в обновленном Союзе. Вот почему многие коммунисты, в том числе и те, кто ранее скептически относились к партийным функционерам, пришли в 1990 г. в Компартию, оставшуюся в КПСС. Эти люди считали, кто если не они, то кто сдержит ползучий сепаратизм, круто замешанный на национализме, разъедавший основы великой Родины. Так было и в страшном 1941 г., когда на смену погибшему командному составу приходил младший комсостав, а то и просто рядовые, которые поднимали в атаку роты и батальоны, чтобы преградить путь фашистскому зверю к Москве. Только в 1990 г. измена поселилась уже в самом московском Кремле.
Сегодня следует признать, что Компартия Литвы (на платформе КПСС) выполнила свою задачу, отстаивая национальное равноправие в республике. Во многом, благодаря коммунистам, оставшимся в КПСС, литовские власти, единственные в Прибалтике, предпочли не усугублять национальную конфронтацию и пошли на предоставление гражданства всем проживающим в республике.
Утверждения Ландсбергиса о партократах, стремившихся в январе 1991 г. вернуть утраченную власть, являются ложью. Но ему не привыкать. За последние 20 лет слова правды, которые Ландсбергис произнёс о январских событиях, вряд ли заняли бы больше одного тетрадного листа. К сожалению, в 1990 г. измышления о литовских коммунистах, как о "партократах" активно тиражировала и российская демократическая пресса.
В 1989—1991 гг. в голову россиян ежедневно вколачивалась дезинформация о том, что в Литве недовольна лишь "жалкая кучка" партаппаратчиков, лишившихся должностей и привилегий. При этом московские журналисты нередко шли на явную фальсификацию фактов. Приведем наиболее характерный пример. Сразу же после XXVIIIсъезда КПСС на станицах газеты "Megapolis— ЕXPRESS" (№ 12 от 19 июля 1990 г.) появилась статья под названием "Чужие" корреспондента газеты Екатерины Барабаш, побывавшей в Литве.
В статье утверждалось¸ что главным виновником противостояния в Литве является "партийная верхушка, которая всеми силами пытается сохранить крохи былой власти". Выше уже рассказывалось об этих так называемых партократах.
Барабаш заявила, что когда она обратилась к Шведу, как председателю Гражданского комитета Лит. ССР, с просьбой предоставить факты дискриминации сторонников Союза, оказалось, что у него они отсутствуют.
Сегодня это утверждение вызывает улыбку, так как за истекшие годы стало известно огромное количество фактов дискриминации русскоязычных в Прибалтике. Но тогда оно воспринималось как истина.
Во время пребывания Барабаш в Вильнюсе, я уже располагал 260-страничным обзором "Литва — 1988—1989 гг.", в котором было представлено достаточно фактов о дискриминации по национальным и политическим мотивам. Один экземпляр этого обзора ещё в декабре 1989 года был передан секретарю ЦК КПСС Разумовскому для членов Политбюро. В любой момент я мог бы предоставить его Барабаш. Этот обзор и сегодня у меня на столе. Помимо этого в тот период в аппарате ЦК шла подготовка "Белой книги" о дискриминационной политике новых властей. Но Барабаш в разговоре со мной вообще не поднимала тему дискриминации. По её словам, для неё этот факт был очевиден.
Как потом выяснилось, эту своеобразную "очевидность" Барабаш сумел внушить председатель парламентской комиссии по гражданским правам и национальным отношениям Верховного Совета Литвы Ю. Чепайтис. Тот сообщил ей, что, якобы обращался к Шведу с просьбой предоставить материалы о случаях нарушения гражданских прав, но "Швед отказался". Это заявление Чепайтиса Барабаш даже не удосужилась проверить. И описала его как неопровержимый факт отсутствия таких материалов.
Видимо, "саюдисты" в ВС сумели должным образом приветить московскую гостью, представляясь жертвами кремлевского произвола и их ставленников в республике. Бывшему агенту КГБ "Юозасу" — Чепайтису не в первой было врать, не краснея, Только он предпочел умолчать о том, что руководимая им парламентская комиссия, игнорировала все обращения Гражданского комитета Лит. ССР по поводу нарушений гражданских прав в республике.
Даже, когда я был избран депутатом ВС, мои попытки озвучить какие-либо факты дискриминации по национальному или политическому признаку в Верховном Совете просто блокировались. Кстати, разместили меня в зале заседаний ВС тоже по-особому. Слева в первом ряду зала поставили отдельный стол, за который усадили меня, отделив от других столов "санитарным" кордоном в два метра,. Остальные депутаты сидели по два. Зал делал вид, что меня не существует.
Статей, подобных "Чужим", в союзной прессе появлялось немало. Они формировали мнение у россиян о том, что ужасные "кэпээсесовцы" не дают бедной Литве обрести "свободу и демократию". Кстати, в статье корреспондент "Megapolis..." утверждала, ссылаясь на меня, что противостояние в Литве было только по национальному признаку. Однако я всегда подчеркивал, что сторонников Союза среди литовцев, особенно в первый период, было немало. В этой связи особо следует сказать о коммунистах литовской национальности.
Сегодня, спустя двадцать лет со дня описываемых событий, я могу с полной уверенностью заявить, что в Литве советской власти и социализма, в положительном плане, было значительно больше, нежели в России. Взаимоотношения в Компартии Литвы, особенно при первом секретаре ЦК Компартии Литвы Антанасе Снечкусе, как мне кажется, были более коммунистическими, нежели в других региональных организациях КПСС.
В первые месяцы, когда стал обсуждаться вопрос о выходе Компартии Литвы из КПСС, многие из коммунистов литовцев заняли четкую позицию — остаемся в КПСС и в Союзе. Но общественное мнение в национальных республиках страшная штука. Оно заставляло и очень сильных людей во имя блага своих близких отступать. Особенно, когда стало ясно, что Москва без сожаления сдает своих сторонников.
В этой связи следует привести выдержки из моего выступления 18 августа 1989 г. на совещании первых секретарей райкомов партии в ЦК КП Литвы, посвященном июльскому постановлению Политбюро ЦК КПСС "О ситуации в Прибалтийских республиках". "Меня волнует следующий момент. Я просмотрел записи подобного нашего совещания, состоявшегося 11 февраля этого года. На нем активно выступали мои коллеги, сегодня все молчат. Замечу, что многих из выступавших 11 февраля сегодня в зале уже нет. Вот такая проблема.
Теперь другой вопрос. Сколько замечаний и предложений высказывалось на совещании 11 февраля, Предлагалось, что и как надо делать. Однако, простите, до сих пор ничего не сделало. Вот и возникает вопрос, наверное, нам надо сегодня определиться: за что мы боремся и как представляем будущее республики, потому что без этого невозможно доводить намеченное до конца.
...Достаточно сказать, что начался выход из партии активистов. Из республики стали уезжать русские, у меня есть конкретные адреса. Стали также выезжать и евреи. А ведь не без нашей пассивной позиции была создана эта атмосфера неуверенности отдельных групп населения в своем будущем.
...Сегодня не говорится правда о сложности и напряженности в межнациональных отношениях. Надо было дожидаться, пока на Западе появилась информация о том, что в Прибалтике принимаются дискриминационные законы. Мы же никак не могли этого сказать.
...Пользуясь возможностью, хочу поднять и такую проблему. Надо покончить с мифами, которые кто-то усиленно пропагандирует. Так вот, вчера по телевидению прозвучало, что митинги и другие акции устраивают иноязычные бюрократы, которые боятся потерять свои кресла. Надо полагать и меня хотели бы отнести к таким бюрократам. Правда, жизнь показала, что сегодня для того, чтобы удержаться в кресле, надо наоборот не высовываться и молчать. Но с этим я никак не могу согласиться".
К августу 1989 г. в Компартии Литвы осталось немного не согласных с провозглашенной "Саюдисом" целью — только выход из Союза. В этот период многие литовцы мне говорили: "Владисловас, у тебя есть Россия, а у нас — наша Литва!". Я никогда не считал предателями тех своих знакомых и сослуживцев, кто выбрал независимую Литву. Для них выбор был очевиден. Но всегда испытывал чувство брезгливости к тем, кто в советские времена истово молился "коммунистическим богам", а потом также рьяно доказывал, что всю жизнь ненавидел советскую власть.
Однако вернемся к фактам, которые характеризуют ситуацию, предшествующую январским событиям. Особо следует подчеркнуть, что после прихода к власти клики Ландсбергиса противостояние в республике было не только межнациональным, но и политическим.
Прежде всего, раскололся "Саюдис". Ушел его основной организатор и неформальный лидер Витаутас Петкявичюс. В своём интервью газете "Gimtasiskraštas" ("Родной край". 5—12 сентября 1989 г.) он заявил "Пришли крикуны, хулиганы, они заправляют всем от имени "Саюдиса"... Осталось политиканство... Общество раскололось".
В 1990 г. из "Саюдиса" демонстративно вышел другой его активный создатель философ Арвидас Юозайтис. Он заявил "Я перешел в оппозицию, потому что с таким "Саюдисом" надо было бороться". Этот факт вынужден был признать в своих воспоминаниях Ландсбергис.
Противостояние в республике, подогревалось противостоянием с Союзом, которое Верховный Совет под руководством Ландсбергиса сделал базовым в своей политике. В апреле 1990 г. Ландсбергис спровоцировал так называемую "блокаду" Литвы. Называя СССР другим государством, глава Верховного Совета одновременно требовал от советского руководства обеспечивать республику энергоресурсами на прежних льготных условиях.
В ответ руководство СССР предложило возобновить действие Конституции СССР на территории республики. Ландсбергис категорически отказался. Как уже говорилось, 18 апреля 1990 г. в республику были ограничены промышленные поставки газа нефти, нефтепродуктов и угля из Союза. Это Ландсбергис и его окружение расценили как "блокаду".
Более подробно, что это была за блокада, расскажем ниже. В основном она коснулась экономики Литвы, которая базировалась на широких экономических связях с Союзом. В этот период авторитетнейший литовский экономист, депутат литовского парламента академик Эдуардас Вилкас в интервью газете "Эхо Литвы" заявил: "У нас нет иного способа добиться независимости, как договориться о ней. Видимо, в ходе переговоров нас все-таки каким-то образом пытаются привязать к Союзу. Но, уверен, бояться этого не надо, ибо мы привязаны к нему самой природой... Лучше иметь с Союзом хорошие, дружественные отношения. А таковые возможны, если мы будем не только свои интересы отстаивать, но и попытаемся учесть интересы Союза".
Наконец поняв, что республика находится на грани экономического краха, Ландсбергис, после упомянутого визита в Москву, 29 июня 1990 г. обратился к Верховному Совету Литвы и предложил объявить 100-дневный мораторий на Акт независимости. В республику немедленно вновь в полном объеме стали поступать газ и нефть. Однако заявление о моратории оказалось просто ширмой. ВС продолжал прежнюю политику конфронтации с Москвой. Социально-экономическая ситуация, вследствие принятия законов, полностью игнорирующих действительность, также продолжала ухудшаться.
31 июля 1990 г. газета "Республика" напечатала "Обращение" 20-ти весьма уважаемых политических и общественных деятелей к людям Литвы. В Обращении констатировалось, что в Литве символами обретенной свободы стали "корыто власти, денежные мешки, охота на ведьм и врагов, черный стяг хозяйственной и политической суматохи".
В "Обращении" высказывалось недовольство деятельностью Верховного Совета, который увлекшись непоследовательным законотворчеством, "мощью своей власти" мешал работе Правительства. В итоге предлагалось "избрать Сейм возрождения и доверить ему фундамент демократической Литвы". Это было фактическое объявление вотума недоверия Верховному Совету Литвы и его председателю В. Ландсбергису.
В ответ против подписантов Обращения развернулась самая настоящая психологическая война. В конце концов, некоторых из них заставили публично отречься от своих подписей и покаяться. Бывший активный сторонник Ландсбергиса и бывший народный депутат СССР Казимирас Антанавичюс в газетной реплике "Кому объявляете войну, господа?" расставил точки над "i" в этой истории. "Вернулись. Куда? В самые черные времена большевизма. Начнутся или не начнутся репрессии? Слава богу, что пока еще нет силы, которая могла бы всех непослушных придавить".
В. Петкявичюс в августе 1990 г. заявил: что"Ландсбергис только несколько месяцев играет роль "Спасителя отечества", однако его игра уже стоила литовскому народу свыше миллиарда рублей, пока не запахло окончательным экономическим крахом". Понимая, что единственным средством сохранить власть является манипуляция общественным сознанием, окружение Ландсбергиса с помощью СМИ в 1990 г. проводили настоящее зомбирование населения республики. Людей приучали к мысли — во всём виновата Москва и жертвы в противостоянии с ней неизбежны.
Как правило, эффективным средством такого зомбирования делались лживые сообщения. Так, в сентябре 1990 г. Центральное телевидение СССР предоставило телеэфир прокурору Литвы (независимой) Артурасу Паулаускасу. Он сообщил один из фактов "вопиющего беззакония", которое якобы осуществили в Литве советские военные. Будто бы в Каунасе два офицера в сопровождении восьми солдат ворвались в чужую квартиру! Главу семейства, оторвав от жены и от детей, вывели в палисадник и расстреляли.
У любого услышавшего подобное, естественно возникало чувство ненависти к советским "нелюдям" и желание наказать их. Однако, когда начали разбираться, выяснилось следующее. Литовский юноша, дезертировавший из Советской Армии, нашел в Каунасе приют у женщины, хранившей дома большие ценности.
В течение несколько дней молодой человек сумел выяснить все тайники в квартире. И вот однажды женщина обнаружила пропажу "любимого" и ценностей, примерно на 10 тыс. руб. (стоимость двух "Жигулей"). Она заявила об этом в милицию. После задержания вора выяснилось, что он ещё и дезертир. Соответственно, его передали советским военным властям. Дезертира повезли на освидетельствование в Каунасский военный госпиталь. На обратном пути он попытался бежать. На предупредительный выстрел он не остановился. А следующий оказался смертельным.
Факт убийства человека имел место. Но как его преподнес телезрителям прокурор республики! После такого "промывания" мозгов в Литве можно было найти немало желающих надеть пояс шахида. Видимо, не случайно ночью 13 января некоторые боевики Буткявичюса имели при себе самодельные взрывные устройства, изготовить которые им помог бывший американский "зелёный берет" литовского происхождения Эндрю Эйве (он же Андрюс Эйтавичюс).
Провокационные сообщения повышали градус противостояния в республике, но удержать вокруг Ландсбергиса его бывших соратников не могли. 10 октября 1990 г. бывшее интеллектуальное ядро "Саюдиса": академики Э. Вилкас, В. Статулявичюс и философ Б. Гензялис созвали учредительное собрание Форума будущего Литвы (ФБЛ). В создании ФБЛ активное участие принимали премьер-министр Литвы К. Прунскене и депутат ВС Литвы известная литовская писательница В. Ясукайтите. В итоге ФБЛ стал альтернативой ладсбергистскому "Саюдису".
Съезд земледельцев Литвы, состоявшийся 12-13 октября 1990 г., выразил недовольство политикой Верховного Совета. Земледельцы прямо говорили, что их не устраивает диктатура, которую установил Верховный Совет. Однако осенью 1990 г. литовское село ещё выжидало. Команда Ландсбергиса прекрасно понимала, что Литва всегда была сильна земледельцами. От них во многом зависело, кто будет сидеть в зале Верховного Совета.
Недовольство в республике продолжало нарастать. 9 ноября 1990 г. в газете "Lietuvosaidas" (Эхо Литвы) появилось заявление партий и движений Литвы о грядущем кризисе. 4 декабря 1990 г. Общее собрание Академии наук Литвы приняло заявление, в котором негативно оценило попытки ВС вновь внедрить командную систему в науке. В этот же день сотрудники Отдела внутренних дел Каунасского района приняли обращение по вопросам правовой и социальной защиты к Верховному Совету и Министру МВД Литвы. Дело дошло до того, что милиционеры запланировали поход к ВС. Конфликт с трудом уладили.
22 декабря ведущие экономисты обратились в ВС и правительству республики, заявив о критической ситуации в экономике. В тот же день депутаты трех уровней Литвы поддержали заявление экономистов и приняли заявление "Республика в опасности!". В конце декабря 1990 г. Ландсбергис встретился с представителями интеллигенции Литвы, которые раскритиковали курс ВС и его главу.
На фоне роста всеобщего недовольства из здания ВС Литвы всё чаще стали раздаваться призывы к вооруженному сопротивлению "советской военной угрозе". 18 ноября 1990 г. вице-премьер Р. Озолас в интервью газете "Gimtasiskraštas" (Родной край) заявил о необходимости вооруженной борьбы с СССР. 24 ноября 1990 г. Ландсбергис, выступая по радио и телевидению, заявил о возможности применения военной силы со стороны СССР.
Та же газета "Gimtasiskraštas" за 6—12 декабря 1990 г. опубликовала статью редактора Альгимантаса Чекуолиса "И силой и умом!", в которой Литва призывалась дать вооруженный отпор СССР. В пример приводилась Финляндия, которая в войне с СССР в 1939—1940 гг. потеряла "всего" 70 тысяч чел, но осталась независимой.
Это зомбирование населения дало свои результаты. 6 января 1991 г. популярнейшая в тот период газета "Respublika" (Республика) опубликовала передовицу под названием "В виду развалин", в которой ситуацию в республике оценивалась, как "состояние общественного психоза".
К январю 1991 г. в Литве до предела обострилось размежевание. Но, тем не менее, рейтинг Верховного Совета оставался невысоким. В газете "Lietuvosbalsas" (Голос Литвы) от 30.12.90 — 06.01.91 г. были опубликованы итоги общественного опроса, проведенного в конце декабря 1990 г. Институтом философии, социологии и права АН Литвы. Согласно им 46% населения Литвы были разочарованы деятельностью ВС Литвы. Положительно оценивали эту деятельность лишь 31%.
Одним словом, власть явственно ускользала из рук Ландсбергиса. В этой связи он усиленно толкал республику к дьявольской январской провокации, которая должна была устранить с политического поля не только набиравшую популярность премьершу Казимеру Прунскене, но и Компартию Литвы /КПСС (в дальнейшем КПЛ/КПСС). Как теперь стало ясно, реализации этого замысла Ландсбергиса активно содействовали Яковлев и Горбачев.
Ухудшающаяся экономическая ситуация заставила правительство Литвы пойти с 7 января 1991 г. на значительное повышение (в 3-6 раза) розничных цен. Этот шаг литовский премьер-министр К. Прунскене согласовала с Ландсбергисом. Однако, давая согласие на повышение цен, Ландсбергис приготовил "камень за пазухой". Через двадцать лет он вновь бросил этот камень в Прунскене.
8 января 2011 г. в интервью РИА Новости Ландсбергис заявил, что "Верховный Совет в декабре запретил менять ценовую политику, пока граждане не обеспечены компенсациями". Однако Ландсбергис умолчал, что именно он негласно поддержал Прунскене в плане повышения цен, и именно он, игнорируя тревожную ситуацию, 8 января 1991 г. направил её в Москву на встречу с Горбачевым. По удивительному совпадению тогда же в ЦК КПСС под разными предлогами были вызван первый секретарь ЦК КПЛ/КПСС Бурокявичюс, а также первый секретарь Вильнюсского горкома партии Лазутка. Я уже находился в Москве, готовясь к поездке во Францию.
7 января 1991 г. подконтрольный Ландсбергису Союз либералов Литвы отреагировал на повышение цен заявлением о том, что ВС и правительство республики окончательно утратили доверие трудящихся. Либералов поддержала Лига свободы Литвы (ультранационалистическая организация, поддерживавшая Ландсбергиса). Вечером 7 января Лига провела первый протестный митинг напротив здания ВС. В нем приняли участие, ошеломленные новыми ценами покупатели, вышедшие из магазина "Таллин", находившегося неподалёку (См. "Эхо Литвы" от 08.01.91).
Утром 8 января 1991 г в Вильнюсе площадь у здания Верховного Совета заполнили рабочие вильнюсского завода топливной аппаратуры, которых привела группа "Саюдиса". К ним присоединились рабочие ряда предприятий союзного подчинения. Вскоре вся площадь была полна людьми, которые прибывали из разных районов Вильнюса. Митингующие пытались прорваться в здание ВС, чтобы высказать депутатам своё недовольство.
Здесь вновь следует обратиться к интервью Ландсбергиса РИА Новости. Ландсбергис, якобы забыв, что митинг протеста у ВС совета начали подконтрольные ему структуры, сегодня без тени смущения заявляет, что значительную часть митингующих у здания ВС 8 января 1991 г. составляли "молодые людей одного возраста, одинаково постриженные и в военных сапогах, хотя и в гражданской одежде. Они, вероятно, уже имели задание сместить парламент еще 8 января. Но у них ничего не вышло". Надо полагать, что ещё лет через десять Ландсбергис "вспомнит", что эти молодые люди, видимо, были вооружены "калашниковыми", которые были скрыты под куртками?!
Но, тем не менее, в организации митинга 8 января 1991 г. и попытках захвата здания ВС до сих пор обвиняют коммунистов. Можно не сомневаться, что если бы ЦК КПЛ/КПСС готовил бы акцию по захвату ВС, то она была бы успешной. Известно, что митингующих вытеснили из коридора ВС только потому, что в их действиях отсутствовала координация.
Протесты у здания Верховного Совета закончились, когда Ландсбергис лично пообещал митингующим, что цены будут возвращены. "Тetušis" ("папашка", как тогда в народе стали называть Ландсбергиса) в этой ситуации литовскими СМИ был представлен, как защитник интересов простых людей, а Прунскене — как враг. В итоге правительство Прунскене ушло в отставку, а коммунисты (КПСС), как говорилось, были обвинены в попытках захвата здания ВС и свержения законной власти.
Но это был только первый акт задуманной Ландсбергисом провокации. Теперь наступила очередь действовать Горбачеву, который отдал приказ ввести на территорию Литвы подразделения псковских десантников. Заметим, что Ландсбергису прекрасно были известны планы действий советских военных, вплоть до маршрутов, по которым двинется бронетехника на захват объектов в Вильнюсе.
Ясно, что если бы не неуклюжие действия советского руководства, то власть Ландсбергиса и его клики вряд ли продержалась до конца 1991 г. Протестные настроения в литовском обществе заставили бы ландсбергистский Верховный Совет уйти в отставку и назначить новые выборы. Однако Москва сделала всё, чтобы Ландсбергис оставался у власти.
Это была сознательная политика Горбачева, который хотел "отделаться" от слишком самостоятельных и неуправляемых сторонников Союза в Литве. Заодно надо было "приструнить" Ландсбергиса, который своими неадекватными действиями и заявлениями ставил под удар пораженческую политику Горбачева.
Напомним, что Горбачев на Мальте пообещал Бушу отпустить Прибалтику. В то же время Генсек прекрасно понимал, что в Союзе найдутся силы, которые не позволят ему сделать этого. Поэтому в январе 1991 г. со стороны Москвы всё было сделано для того, чтобы Компартия Литвы/КПСС была дискредитирована, а Горбачев оказалась перед однозначным решением — Литву надо отпускать.