ГЛАВА 1.
УДАР.
Все приняли войну
как удар судьбы.
К. Типпельскирх. (6.т.1.с.8).
1.
26 августа 1939 года в данцигскую гавань вошёл с дружественным визитом германский броненосец «Шлезвиг-Гольштейн». Дружественный визит продолжался недолго и закончился залпами корабельных орудий, разорвавшими в первый день осени предрассветный покой спящего города. В 4 часа 45 минут полтора миллиона солдат и офицеров вермахта, исполняя приказ своего фюрера, с трёх направлений – севера, запада и юга – сломали пограничные шлагбаумы и неудержимо-стремительным потоком хлынули в Польшу. Воздушные эскадры Геринга, уничтожив ещё на земле немногочисленную авиацию противника, засыпали бомбами города, дороги и очаги сопротивления, гусеницы 2500 немецких танков изорвали в лоскуты и ленты польскую землю, и соединения 10-ой, 14-ой и 3-ей ударных армий 16 сентября сомкнули внешнее кольцо окружения Варшавы. (6.т.1.с.26).
Правительства в столице уже не было. Ещё 6 сентября эвакуировавшись из города, оно, после длинного и утомительного пути через Люблин, Кременец и Залещики, именно в этот день – 16 сентября – покинуло страну, бросив свой избиваемый народ и агонизирующую армию. (6.т.1.с.25). А 17 сентября правительство советское, вручив московским послам стандартные Ноты, приказало доблестной Красной Армии перейти советско-польскую границу, «взять под защиту» население восточных областей Польши и не допустить на этих территориях никаких «...случайностей и неожиданностей...» (5.с.46-47). Уже 21-го части и соединения РККА задачу свою выполнили. В результате: были «освобождены» Западная Белоруссия и Западная Украина, а 217 тысяч польских военных оказались не в немецком, а в советском плену. (6.т.1.с.29). 28 сентября сдалась, наконец, Варшава. (6.т.1.с.27,с.29). Там ещё не знали, что в Москве в этот день уже разделили Польшу, уже подписали новый советско-германский договор «О дружбе и границе» и обратились с совместным (!) заявлением о прекращении войны между Германией и англо-французскими заступниками. (6.т.1.с.30). От суверенной Польши осталось только иммигрировавшее в Англию правительство, предмет споров перестал существовать; продолжение войны теряло как бы всяческий смысл. Точнее говоря: теряло смысл продолжение СОСТОЯНИЯ войны. Именно «состояния», ибо с 3 сентября на Западе начался «зицкриг» – «сидячая война». Во Франции её называли «странной».
Словом, Гитлер мог принимать поздравления. И он их принимал. Первое – ещё 9 сентября – от Наркоминдел СССР Молотова по поводу взятия (!) Варшавы. (5.с.46). Поторопился, конечно, Вячеслав Михайлович, но ведь и понять его можно: «рвавшихся с поводков» комбригов, комкоров и командармов удерживать было уже трудно. Но – удержали. Ждали срока, придавали паузе значимость.
В польском порту Хелль ещё шли упорнейшие бои, но 1 октября Гитлер уже по всем правилам принимает в Варшаве парад своих, оправдавших самые смелые ожидания, молниеносных войск. (10.с.41).
Всё развивалось как надо. На западном фронте – не просто ленивая тишина. 3-го октября французские войска спокойно и без всякого внешнего нажима уходят с захваченных 20 дней назад двух участков предполья Линии Зигфрида – немецкой полосы укреплений. (6.т.1.с.31). Окрылённый этим уходом германский фюрер, выступая 6 октября в рейхстаге, вновь предлагает Великобритании и Франции МИР. (6.т.1.с.33). Но предложение опять повисает в воздухе.
И это была уже не первая странная, нелогичная и неприятная для Гитлера неожиданность. Неприятные неожиданности, впрочем, возникли сначала не у Гитлера...