Рассказывая об истории русской водки в советскую эпоху, нельзя обойти вниманием и такой важный аспект, как употребление горячительных напитков в армии и на флоте. В отличие от царской России, где чарка водки была узаконенной и старинной традицией, в Советском Союзе дела обстояли с точностью до наоборот. То есть в мирное время солдаты и офицеры не только не состояли на винном довольствии, но и подлежали наказанию, если они всё же ухитрялись выпить.
Абсурдно, но факт: вместо того, чтобы хоть как-то контролировать весьма каверзный процесс пития, военачальники с большими звездами на погонах чохом предали «анафеме» не только вино или водку, но и пиво.
Следует пояснить реалии тех лет. Практически повсеместно в войсковых частях были так называемые солдатские кафе, где можно было купить конфеты, сигареты, молочные продукты и многое другое, но только не алкоголь, в том числе и пиво. Время от времени это приводило к громким скандалам, когда выяснялась, что в кафе, в виде «контрабанды», ящиками завозилось спиртное, а в заводских пакетах кефира оказывалась водка.(Размеры «контрабанды», равно как и технический уровень ее упаковки указывают на то, что проблема неуставного винопития была весьма актуальной и потому неистребимой. - Прим. авт.)
Как и следовало ожидать, ничего путного из той затеи не вышло: пьянки среди солдат и сержантов, матросов и старшин были заурядным явлением. Хуже того, практически везде, где на кухне или камбузе можно было разжиться сахаром и дрожжами, ставили брагу: в казармах, на полигонах, на боевых кораблях, на аэродромах, на пограничных заставах и даже в частях при штабах гарнизонов, дивизий или военных округов. Это в лучшем случае. Там же, где имелись технические возможности для перегонки браги - например, дистилляторы или опреснители морской воды, в ходу был самогон и даже спирт.
И это определенно указывало на непроходимую дремучесть партийных идеологов и армейских дуболомов. Ведь еще Наполеон резонно замечал:
«Нет вина - нет солдат».
И ничего с этим не поделать: так было всегда, так есть и так будет. О том же говорит и наш собственный опыт времен Советско-финской или Великой Отечественной войн.
Однако эпоха Брежнева это вовсе не блистательная эпоха Екатерины Великой. Лицемерие властей достигает апогея: пьют все, третируют же только тех, кто попался по пьяному делу, а те, кто «судят», ничем не лучше тех, кого «судят».
В этом отношении офицеры в армии были честнее, чем начальство на «гражданке», и потому, когда солдаты попадались по пьяному делу, они прямо говорили им:
- Отправляйтесь на «губу»! Но не потому, что пили, а потому что попались.
Существует и весьма занятная легенда по поводу перебравших в увольнении матросов или старшин. Согласно того предания, решающие значение могло иметь не степень опьянения, а их отношение к службе.
- Так говоришь, что старшина второй статьи нажрался до такой степени, что, возвращаясь из увольнения, свалился прямо на трапе? - уточнял командир корабля.
- Так точно! - докладывал вахтенный матрос. - Лыка не вяжет совершенно…
- А куда он упал головой? В сторону берега?
- Никак нет: головой он упал в сторону корабля.
- Тогда тащите его в кубрик. Он хоть и надрался как свинья, а всё ж болел душой о службе и из последних сил стремился на корабль…
Заметьте: еще Суворов говаривал, что русский солдат не только смел, но и весьма находчив. К солдатской выпивке фельдмаршал относился достаточно снисходительно и потому не спорил с известной поговоркой тех времен: «Саблю заложи, но после бани выпей!»
Два века спустя с солдатскими банями проблем не было, чего нельзя сказать о выпивке для служивых - вино оказалось под запретом. Поэтому стоит ли удивляться, что солдаты при малейшей возможности ставили бражку, а фляги и термосы с ней прятали в укромных уголках подвалов, чердаков, каптёрок, складов, мастерских, и даже закапывали в землю. Иногда же приспосабливали под такие нужды обычные огнетушители, развешенные по стенам казарм, гаражей или складов… То есть умышленно оставляли их на виду, зная, что проверяющим дуболомам и в голову не придет искать в них «корчемное вино».
Доходило до весьма забавных ситуаций: все дембеля в полку уже неделю пьянствовали, а антиалкогольные рейды всё никак не могли обнаружить их «священный источник». Оказалось, что они увели со склада ящик дрожжей, несколько мешков сахара, и в преддверии демобилизации сварганили брагу в расчете на весь свой призыв. Ну а так как дембелей было много, то и брагу они забодяжили в автоцистерне, что уже много лет стояла на крыше гаража и использовалась как емкость для хранения воды.
Что касается флота, то там были и вовсе непревзойденные умельцы, которым было по силам выцедить спирт из опечатанных и прикованных к переборке канистр, хранившихся в запертой каюте старшего офицера, головой отвечавшего за неприкосновенный запас. Причем они настолько виртуозно умыкали вожделенную «аква виту», что еще неделю или две отцы-командиры не ведали ни сном, ни духом, что в тех заветных канистрах, приберегаемых для светлого праздника, нет ни капли спирта. (Фокус довольно прост: в отсутствие хозяина каюты, точным ударом молотка по обычной швейной игле (через сырую картофелину, иначе игла сломается) матросы пробивали микроскопическое отверстие в стальной канистре, через которое и выцеживали ее содержимое. - Прим. авт.)
Ввиду феноменальной изобретательности матросов и старшин по части умыкания спиртного из-под носа даже искушенных в таких делах боцманов, личный состав срочной службы к выгрузке «аква виты» не подпускали и на пушечный выстрел. Ибо результат был известен заранее: спирт самым непостижимым и таинственным способом «испарится» вместе с бутылью, никого уличить в краже не удастся, найти же украденное - тем более, так как на любом корабле есть сотни укромных мест.
Поэтому офицеры медицинской службы, вопреки субординации, собственноручно перетаскивали бутыли со спиртом в лазарет. Но и это не всегда помогало. И если хоть на несколько секунд кто-то из них выпускал заветную бутыль из рук, - а именно к тому провоцировали их ушлые матросы и старшины, видя как мимо них проплывает бесценный груз - то они точно также бесследно испарялись.
Доходило до мистики. Куда могла подеваться бутыль со спиртом, если ее поставили у края постели больного матроса и всего лишь на несколько секунд упустили из поля зрения? Если матрос спал, больше в лазарете никого не было, а дверь была закрыта?!
- Якорь тебе в задницу! - бушевал командир корабля, едва не с кулаками накидываясь на несчастного врача. - Какая сволочь спёрла у тебя из-под носа целую бутыль спирта?! Обыскать лазарет! Допросить того сукина сына, который якобы спал и ни хрена не видел!
Но всё было тщетно: ворюгу найти не удавалось, спирт «испарился» самым загадочным способом, а сукин сын, по странному стечению обстоятельств угодивший в лазарет за несколько часов до того скандального происшествия, клялся и божился, что крепко спал и ничего не видел. Но самое мистическое было в том, что спрятать в лазарете и склянку со спиртом было мудрено, не то что целую бутыль.
К началу семидесятых годов относятся и совершенно невероятные истории, когда из-за пресловутой «аква-виты» объявлялись боевые тревоги, а «на уши становился» не только постоянно курсирующий в Средиземном море флот США, но и военно-воздушные базы НАТО, расположенные в Западной Европе. Причиной таких переполохов являлись в высшей степени странные и подозрительные маневры нашего новейшего ракетного крейсера, который обычно нёс боевое дежурство в одиночку, так как располагал мощным вооружением и самыми совершенными акустическими станциями обнаружения подводных лодок противника.
Месяцами тот корабль бороздил воды Средиземного моря от Гибралтара до Дарданелл и обратно, выслеживая американские атомные подлодки и не давая расслабиться их надводному флоту. Но временами, ни с того ни с сего, вдруг сходил со своего обычного курса и сломя голову несся, к примеру, в какой-нибудь захолустный район Эгейского моря. Соответственно, в погоню за ним бросались американские корабли, а в небе, словно потревоженные осы, носились самолёты НАТО.
Однако самое загадочное было в том, что по новому курсу нашего корабля не было ни американских подводных лодок, ни фрегатов, ни хоть сколько бы значимых военных объектов. Там вообще ничего не было, если не считать обычного бункеровщика, доставляющего ракетному крейсеру пресную воду и провиант. При этом, между ними начинался столь оживленный обмен шифрованными радиограммами, что ЦРУ приходилось докладывать администрации США о затеваемых происках того шального крейсера с атомными ракетами на борту.
Аналитикам ЦРУ и Пентагона потребовался не один год, чтобы уразуметь непостижимую для них вещь. А именно: в высшей степени подозрительные маневры русского корабля были вызваны вовсе не военными или политическими причинами, а стремлением поскорее встретить бункеровщик, который кроме всего прочего доставлял и чистый медицинский спирт. (1. В мирное время «наркомовские сто грамм» на флоте не выдавались. Потому и достойно встретить какой-либо светлый праздник можно было только в том случае, если бункеровщик не опоздает и вовремя доставит «аква-виту» для медицинских надобностей, а также для праздничного стола офицеров и мичманов ракетного крейсера. 2. При доверительных отношениях с капитанами бункеровщиков, командиры боевых кораблей могли нелегально заказать для своих офицеров и более цивильный алкоголь: коньяк, водку, марочное вино… - Прим. авт.)
Забавные ситуации случались у связистов, служащих на богом забытых «точках», затерянных в бескрайней тундре. С алкоголем на Севере было туго, но гнать самогон было даже проще, чем в средней полосе России. Почему? Да хотя бы потому, что присильных морозах получить из браги крепкий алкоголь можно и без самогонного аппарата. Для этого достаточно выставить ее на мороз: то, что не замерзало - так называемые выморозки - и являлось полярным аналогом обычной российской самогонки.
На Крайнем Севере покупательная способность «жидкой валюты», то есть водки или спирта, феноменальна. К примеру, на Чукотке бутылку водки можно было обменять на трехлитровую банку красной икры, или на ночь любви с какой-нибудь местной красоткой из числа чукчей, так как других там нет. Так же как нет там и непьющих женщин. С аборигенками постарше, покорявее и пострашнее - и не только на Чукотке, но и на Севере вообще - можно было договориться за стакан самогонки и даже за флакон одеколона.
Доходило до какого-то «сюрреализма», по сравнению с которым «шведская семья» из мужа, жены и любовника казалась образцом пуританской морали. Судите сами: солдат кувыркается с замужней бабой в постели из оленьих шкур, двое его товарищей в подштанниках нетерпеливо ждут своей очереди и «хорошими словами» подгоняют счастливчика, дорвавшегося до женского тела… А её разомлевший в тепле муженёк, хряпнув очередной стаканчик и покуривая трубку, приговаривает с соседнего «лежбища»: «Не торопись однако. Старайся, солдат, чтобы у меня сын народился». (Социальный статус мужчин у многих народностей Севера определяется числом сыновей и оленей. При этом особой роли не играет, кто является биологическим отцом ребенка. - Прим. авт.)
Не было непьющих офицеров, техников или солдат и в Военно-воздушных силах. Полёты полётами, техника техникой, а выпить и там дураков не было. Косвенным образом на это указывает и их «фирменный» ликер «Шасси», представляющий из себя смесь технического спирта с глицерином, извлекаемой, судя по названию, из гидравлической системы самолета. Пилоты тот «ликер» не пили - им по карману была не только хорошая водка, но и коньяк. А вот солдаты срочной службы, за неимением лучшего, таким суррогатом не брезговали. Что в общем-то и понятно: трезвость, как норма жизни, претит служивым людям любых родов войск.
Причины неприхотливости военнослужащих срочной службы - в отношение доступного им алкоголя - понять несложно. И здесь снова не обошлось без напыщенной демагогии, присущей той эпохе. Мол, солдаты находятся на полном государственном обеспечении: их кормят-поят, одевают, обувают, обучают и даже обеспечивают денежным довольствием… Но при этом почему-то умалчивали о том, что солдаты несли не только тяготы караульной службы или боевых дежурств, но и выполняли все хозяйственные работы: на кухне, в столовой, в прачечной, поддерживали образцовый порядок в казармах, в штабе, на полигоне, на территории части и т. д. и т. п.
Что же касается денежного довольствия, то по иронии судьбы оно в точности соответствовало стоимости бутылки водки и того легендарного сырка «Дружба» в качестве закуски - 3 руб. 80 коп.
Но самое удивительное всё же в другом. А именно: при нищенском денежном довольствии, которого не хватало даже на самые дешевые сигареты, и монотонной, практически безвылазной службе за глухим забором, солдаты и сержанты повсеместно изобретали мыслимые и немыслимые способы разжиться вином или водкой. И надо отдать им должное: это у них получалось, и время от времени они надирались по поводу какого-либо важного события - например, по случаю дней рождения. Или без всякого повода, если такой случай представлялся.
Что же касается наказания в виде отсидки на «губе», то это никогда и никого не останавливало. Были даже «рекордсмены», отсидевшие на гауптвахте по сто и более суток, большая часть которых, конечно же, имела отношение к запрещенному Уставом алкоголю.