В чём заключался смысл службы с семьёй в странах соцлагеря? Повидать чужие края, пожить в хороших условиях, накупить заграничных вещей (многие жёны умудрялись вывозить их в большом количестве, чтобы втридорога продать землякам), сэкономить советскую зарплату, которую откладывали на сберкнижку. Я видела, как соседки выгадывали на всём, чтобы не тратить немецкие марки на питание и предметы быта. На бербазе полагался ежемесячный продуктовый паёк: 1,5 килограмма мяса с костями и жиром, прогорклые крупы, комбижир, подгнившая картошка, два десятка яиц, серая мука. Некоторые женщины стремились обходиться этой пищей, мылись хозяйственным мылом, чтобы купить на продажу побольше немецких вещей. Я ни в коем случае не осуждаю наших хозяек, их практичность и дальновидность продиктованы заботой о будущем семьи. Моя нынешняя семья уже более двадцати лет питается подобным пайком, понимая, что в магазинах, в так называемых супермаркетах, продаётся низкокачественная еда с различными добавками и консервантами. Но в Германии было такое изобилие товаров, невиданных в СССР, что глаза разбегались, и деньги тратились, порою, на пустяки. Однако мало кто знает, что экономили жёны наших офицеров и мичманов не зря: в выгодных условиях находились только береговые военнослужащие. Корабельным морякам, едва они пересекали морскую границу с ГДР, прекращала поступать зарплата в немецких марках, и семья, оставшаяся в дивизионе, вынужденно урезала траты до прибытия мужей. Многие молодые женщины, жёны военных, живя в больших городах и имея хорошие профессии, не хотели попасть в такие захолустные места, где, кроме как телефонистками, некем работать. Некоторые бывали наездами, как гости, и счастливые мужья гордо представляли их сослуживцам. Я понимала их прекрасно. Чем могла заниматься, к примеру, пианистка после ленинградской консерватории на нашей бербазе, чтобы не терять профессиональных навыков? В моём случае, совершенно не показательном, совсем не имело смысла жить в «земле обетованной», занимать чьё-то желанное место. Каждый раз, когда корабли на несколько месяцев уходили в Балтийск или Лиепаю, мы с сыном тоже собирались в дорогу. К нам присоединялась соседка с двумя детьми. В маленькую сумку складывались документы и деньги, в рюкзачок сыну - бутерброды и чай, и начиналось путешествие к месту, где служили мужья. Из-за частых поездок туда и обратно в Заснице мы тратили марки, а на родине - накопленные советские деньги. Остались в памяти впечатления, воспоминания, мы обзавелись новыми друзьями. Из-за границы я привезла лишь одну ценную вещь - печатную машинку, которая пригодилась мне для написания диссертации.
В Германии мы провели два календарных года, а фактически, я посчитала, прожили там чуть больше половины этого срока. Никогда не имевшую пристрастия к материальным благам, меня тянуло домой, в Киев, к работе преподавателя. И мы вернулись.