«Нам известно, что существовала обширная финикийская научная и художественная литература, но памятники её, до нас, к сожалению, не дошли», - меланхолически констатирует «Всемирная история» [16, с. 504]. Но всё не так печально. Потому что именно финикийцам человечество в огромной степени обязано тем, что появился и дошел до нас величайший памятник литературы - Библия.
Сразу следует уточнить: автор, разумеется, никоим образом не утверждает, что Библию целиком написали финикийцы, а не евреи. Речь идет о том, что Библия в том виде, в каком мы ее знаем, не могла быть создана без прямого влияния и участия финикийцев.
Современный образованный человек что-то слыхал об отдалённом этническом родстве между финикийцами и древними иудеями («где-то как между арабами и евреями»), но в остальном для него эти народы, как говорится, «даже не однофамильцы». А между тем в рассматриваемую эпоху (I-я половина I тыс. до н.э.) это был один народ. «В древности сиро-палестинский регион был населён племенами и народностями, говорившими на северо-западных семитских языках, которые, в свою очередь, делились на две группы - ханаанейско-аморейскую и арамейскую. В первой из них отчетливо выделяются две подгруппы - ханаанейская (финикийский и некоторые другие языки) и аморейская (угаритский, собственно аморейский языки). Еврейский язык занимает между ними промежуточное положение. Несмотря на различия, которые между ними существуют (например: ханаанейские языки «окающие», а аморейские - «акающие»), их носители хорошо понимали друг друга» [38, с. 187]. Носители таких близкородственных языков, как русский и украинский (и даже носители, скажем, верхненемецких и нижненемецких диалектов немецкого языка) смогут понять друг друга лишь с большим трудом. Т.е. разница между носителями разных аморейско-ханаанских «языков», носители которых «хорошо понимали друг друга», примерно такая же, как разница между говорами южнорусского («акающего») и северорусского («окающего») диалектов русского языка. Это был единый язык.
Более того, евреи первой половины I тыс. до н.э. использовали исключительно финикийское письмо: «Фактом является то, что евреи и финикияне, насколько это можно проследить в истории, имели один и тот же алфавит. Мы располагаем сейчас камнем Мессы IX столетия и некоторыми печатями VIII и VII столетий. До II столетия псьменность оставалась с некоторыми изменениями той же, какой мы знаем ее по еврейским монетам» [136, с. 367]. Собственно еврейское письмо появилось значительно позже: «Древнееврейское и подобные ему виды письма являются не более как местными пошибами финикийского письма I тыс. до н. э. (…) Характерный палестинско-еврейский вариант письма можно проследить начиная с II-I вв. до н. э. Именно из этой письменности постепенно развились формы букв современного еврейского алфавита» [129, с. 267, 313].
Вообще, завоеватели-израильтяне и завоёванные ими ханаанеи очень быстро слились в одном народе. «Литературный язык Библии сложился на смешанной диалектической основе, сами же древние евреи называли этот язык не «иврит» (как впоследствии), а «кена’анит», т.е. «ханаанейский» [57, с. 233], - иначе говоря, финикийский.
«Характерно, что сами финикийцы не имели единого самоназвания, обозначая себя «людьми такого-то города»... В семитических источниках особого названия для Финикии и финикийцев не встречается; названия Кинаххи, Кин’ана, или, по греческому тексту Библии, Ханаан, объясняемое некоторыми исследователями как «страна пурпурной краски», имеет более широкое значение, так как оно включает Палестину и отчасти Сирию. Столь же общие обозначения для всех этих стран употребляли и египтяне» [16, с. 388, 385]. Греческое же название первоначально обозначало только кличку торговцев из Сирии: «фойникес» - «красноватые», «смуглые». Геродот, например, пишет: «Гомер знал о скитаниях Александра (Париса) в Египте. Ведь Сирия граничила с Египтом, а финикияне, которым принадлежит Сидон, живут в Сирии» [44, с. 114 (1. 116)]. Отец церкви Августин, происходивший из североафриканской колонии финикийцев, писал еще в начале V в. н. э.: «Жители страны на вопрос о происхождении отвечали на пуническом языке: мы ханаанеяне» [105, с. 83].
Точно так же не выделяли тогда из общей массы жителей Ханаана, «сирийцев», и древних иудеев (почему Иосифу Флавию затем и пришлось писать специальную полемическую книгу «О древности иудейского народа»). Тот же Геродот в другом месте отмечает: «Финикияне и сирийцы, что в Палестине, сами признают, что заимствовали обычай обрезания у египтян» [44, с. 208 (2. 104)]. Т. е. очевидные древние иудеи для него - просто «сирийцы, что в Палестине». Просто Ханаан (Древняя Сирия) был политически раздроблен на несколько государств, и одно из них (наряду с городами собственно Финикии) - древняя Иудея.
Но ведь в точно таком же положении была и древняя Греция - Эллада! Кстати, и диалекты древних греков очень заметно отличались (дорийские, ионийские, эолийские и др.), хотя они хорошо понимали друг друга. Иными словами, разница между Тиром и Иудеей была ничуть не больше, чем между Афинами и Спартой или Беотией. Это был единый этнос, причём естественно предположить, что более развитые города Финикии оказывали доминирующее культурное влияние на сельскохозяйственную Палестину, были «законодателями моды», в том числе и в сфере идеологии.
«Ветхозаветное предание о сотворении мира и человека (Быт. 1:1-31) явно отражает представления, широко распространённые именно в сиро-палестинской регионе. Верховный бог Эл фигурирует в роли творца земли в финикийской, угаритской и арамейской мифологии. Слияние образов Эла (Элохим) и Яхве сделало возможным и даже необходимым включение интересующей нас разработки в ветхозаветное повествование... Обращает на себя внимание и своего рода наукообразность ветхозаветного текста: его стилистика соответствует не столько фольклорному преданию, сколько сухому фактологическому изложению знания, характерному для учёной (в данном случае, конечно, жреческой) среды. Принимая во внимание интенсивное финикийское влияние на весь сиро-палестинский регион, в том числе и на иудейско-израильское общество, можно предположить, что иерусалимское жречество обрело эту конструкцию текста в уже готовом виде от своих финикийских коллег. Косвенно в пользу такого допущения говорит следующее. В одном из псалмов (23:1-2) ветхозаветные представления о Вселенной изложены так: «Господня - земля и что наполняет её, вселенная и всё живущее в ней; ибо Он основал её на морях и на реках утвердил её». Известный греческий философ Фалес Милетский, который был по происхождению финикиянином (ок. 625 - ок. 547 до н. э.), тоже думал, что первоначалом является вода, а Земля находится на воде (Аристотель. Метафизика, 1, 3, 983б, 19-23; он же. О небе, 2, 13, 294а, 28-31). Общность воззрений ветхозаветного поэта и греческого философа можно объяснить только тем, что у них был общий источник - финикийский» [38, с. 235].
Здесь следует провести еще одну глубокую аналогию с Грецией. В связи с общностью культуры демократическое движение со временем распространилось из передовых центров в аграрные районы типа той же Беотии и Спарты. Это же можно сказать и о влиянии Финикии на внутриполитическое развитие Израиля и Иудеи: «Неудивительно, что «народ земли» находился в состоянии непрерывного брожения. Он неоднократно участвует в дворцовых переворотах. Известно, в частности, что «народ земли» принял активное участие в свержении иудейской царицы Гофолии (Аталии, дочери Ахава и Иезавели) и в воцарении Иоаса, сына царя Охозии (4 Цар. 11:4-21; 2 Пар. 23:1-21). В книге Царей (4 Цар. 14:19-21) рассказывается о свержении царя Амасии сына Иоаса и о том, как «весь народ Иуды» посадил на царский престол его сына Азарию (785-742 гг. до н. э.). Наконец, обстоятельства воцарения царя Иосии сына Аммона (640-609 гг. до н. э.) излагаются следующим образом: «И сговорились рабы Аммона против него, и умертвили царя в его доме. И перебил народ земли всех сговорившихся против царя Аммона, и воцарил народ земли Иосию, его сына вместо него» (4 Цар. 21:23-24). После гибели царя Иосии «народ земли» воцарил его сына Иохаза» (4 Цар. 23:30) [38, с. 27]. Собственно, раскол единого еврейского государства царя Соломона на Израиль и Иудею – тоже широкомасштабное социальное движение, массовое восстание «10 колен Израилевых» против сына Соломона. Весьма вероятно, что оно тоже вспыхнуло под прямым влиянием финикийского примера.
Да, еврейское общество само по себе было еще весьма отсталым. Но и для Греции характерно соседство высокоразвитых городов с почти первобытными областями. Да и в Новое время в промышленном перевороте в Великобритании участвовали горные кланы Шотландии, и в Нидерландах фризы вообще миновали феодализм.
Начало этническому обособлению евреев от прочих сирийцев было положено указом Артаксеркса I (458-457 гг. до н.э.), даровавшего иерусалимской общине право собственной юрисдикции, после чего пришедший там к власти Эзра, фанатичный и нетерпимый сторонник строжайшей самоизоляции общины, добился принятия решения о расторжении смешанных браков со всеми лицами, не принадлежащими к общине. Этим было положено начало выделению нового этноса, с размежеванием его от прочих сирийцев на конфессиональной основе (примерно так, как голландцы-протестанты разделились с фламандцами-католиками). Начало же внедрения действительного единобожия относится к самому концу VII в. до н.э., когда царь Иудеи Иосия приказал искоренить культы всех богов, кроме Яхве, уничтожить все храмы и святилища (даже святилища Яхве), кроме иерусалимского и умертвить «всех жрецов высот» на территории бывшего северного (Израильского) царства. Но в предшествующие века, т.е. непосредственно после израильского нашествия в Палестину, дело обстояло совершенно иначе. «Яхве ни тогда, ни много позже не считался единственным в мироздании божеством: он был лишь ревнивым богом, заключившим договор со своим племенным союзом о том, что его не будут ставить наравне с другими богами; символом этого обряда считалось обрезание... Но, несмотря на «договор» и символические обряды, ещё столетия спустя кое-где придавали Яхве в жены аморейско-ханаанейскую богиню Анат, а в каждом роду поклонялись фигуркам-идолам то ли божеств, то ли предков - «терафим», в принципе была не исключена возможность молиться и другим богам, и уж подавно не отрицалась власть иных богов на территории иных племён и народов» [57, с. 235].